среда, 04 июля 2012
Feather to fire, fire to blood, blood to bone , bone to marrow, marrow to ashes , ashes to snow...
пятница, 29 июня 2012
Feather to fire, fire to blood, blood to bone , bone to marrow, marrow to ashes , ashes to snow...
жив-красив
пятница, 09 марта 2012
Feather to fire, fire to blood, blood to bone , bone to marrow, marrow to ashes , ashes to snow...
ну вот и два и три
воскресенье, 04 марта 2012
Feather to fire, fire to blood, blood to bone , bone to marrow, marrow to ashes , ashes to snow...
пятница, 02 марта 2012
Feather to fire, fire to blood, blood to bone , bone to marrow, marrow to ashes , ashes to snow...
вторник, 28 февраля 2012
Feather to fire, fire to blood, blood to bone , bone to marrow, marrow to ashes , ashes to snow...
Господин М.Х., а как вам подобный художник?
на сайте smallbay.ru о нем говорится следующее:
еще
на сайте smallbay.ru о нем говорится следующее:
Майкл Паркес, Пэйркс (Michael Parkes), американский живописец, основатель течения магического реализма, мастер фантастической живописи и литографии.
Родился в 1944 году, в городке Сайкстоун, штат Миссури в Америке. Изучал искусство живописи и графики в Канзасском университете. В молодые годы, он писал картины в стиле абстрактного экспрессионизма и примитивного авангардизма, довольно широко распространенном в 60-е годы прошлого века в Америке. Однако, уникальный стиль живописи Паркеса сложился в период изоляции от общества поп-культуры, в период, когда он бросил изучение и практику живописи и отправился в Индию в поисках философских истин и просветления. Это неудивительно, так как, родившись в сороковые годы, он принадлежал к поколению «детей цветов», хиппи.
После довольно долгого пребывания в Индии Паркес стал писать картины и создавать литографии в стиле тщательного и детализированного представления изображений; он стремился отразить в своих работах представления о мире, навеянные философией Востока.
Стиль был в принципе реалистическим, действия и сочетания предметов - волшебными, и собственно с тех пор его работы и положили начало формированию течения, названного магическим реализмом. Майкл Паркес длительное время посвятил изучению философских доктрин Востока и Запада, и его образы навеяны древней восточной мудростью, включая тантризм и каббаллистику, но воплощены в формах его собственного воображения, которые, благодаря картинам, стали доступными для всех. В его картинах странные животные сталкиваются с таинственными крылатыми женщинами, повелители марионеток дирижируют мифическими существами и людьми, добро побеждает зло в их древнем конфликте (хотя, кто может быть совершенно уверен, чья это победа?). В невесомой воздушной атмосфере миров Паркеса, окружающей его картины, достаточно очевидно для всех, как эти миры разрушаются, трансформируются и вновь создаются по желанию сердца художника.
Еще будучи студентом, познавая искусство живописи, Паркес был очарован различными графическими процессами в живописи, в настоящее время он стал признанным мастером в кропотливой и трудоёмкой сфере создания цветной каменной литографии. Практически все произведения Паркеса сейчас находятся в частных коллекциях. В последнее время Майкл Паркес живет и работает в Швейцарии.
еще
воскресенье, 26 февраля 2012
Feather to fire, fire to blood, blood to bone , bone to marrow, marrow to ashes , ashes to snow...
суббота, 25 февраля 2012
Feather to fire, fire to blood, blood to bone , bone to marrow, marrow to ashes , ashes to snow...
До зуда где-то в желудке заебало переосмыслять прошлое. Всё равно, что в очередной раз перетасовывать очень нехилую библиотеку - бег взад-вперёд по этажам, постоянные сверки с каталогами, пыль, непрестанное чиханье. А если споткнёшься, то совсем пиздец. Вот сядешь потом в позе родэновского мыслителя, только разве что с вонючей дымящейся сигареткой, и начинаешь вспоминать. Нет нужды вдаваться в подробности, это совершенно излишне. Ярлыки, комплексы, шифры. Возьмите меня в индейцы Навахо, чей язык так никто и не смог понять. Блять.
На дне много чего остаётся. Мусор, гондоны, нежность. Любовь, опять же. Проржавевшая, как затонувший корабль, который никогда никуда уже не поплывёт, но она есть. Нефтяная блевотина ненависти, она тоже плещется где-то там, на дне, точней, под дном, в глубинах грунта. Где-то там, в затонувших каютах, лежат дневники, надежды, обещания, признания, обрывы связи и прочая сентиментальная дрянь; всё это потихоньку гниёт, потихоньку расползается в невнятные ошмётки. Крабы-падальщики подслеповато шарят клешнями по ящикам почерневших полусгнивших комодов и стенных шкафов, в незримой темноте поднимая клубы разложившейся органики и наносного чужого песка. Никогда не видевшие солнечного света актинии пускают бледные корни в слипшиеся стопки давно забытых писем, в складки так и не распакованных саквояжей. Там вечная, постоянная, глухая тишина; звук не распространяется в рыхлой склизкой среде, там звука нет, как нет запаха и цвета. Нежны лишь полупрозрачные скользкие ниточки водорослей, нежны пульсирующие медузы и икринки серых суетливых креветок, и обволакивающе нежна чёрная органическая взвесь, настолько лёгкая и естественная, что она не осаждается годами, сотрясаемая броуновским движением своих молекул.
И нежно-вечное, постоянное и ласковое донное течение, снимающее едва заметные слои сначала одежд, потом кожи, потом мясца, потом костей; так что после пары десятилетий такой нежности от тебя не остаётся ничего, кроме призрачного отпечатка трупного контура на донном песке; кроме памяти воды, и, может быть, пары серебряных колец или дурацких золотых зубов, ушедших глубоко в рыхлый гостеприимный песок.
Ты никогда не задаёшься вопросом "что такое любовь?", и не терзаешься подростковыми сомненьями на этот предмет; ещё в университете ты довел до самоубийства одного из преподавателей своим эмоциональным шантажом. Он искренне любил тебя убогой и умилительной любовью, типичной для старых пидорасов; ты же подыграл его наивности и тщательно, с удовольствием растоптал этого безобидного, в общем-то, человека - интересно, о чём он думал, плавая дряблой лысой рыбой в окровавленном джакузи? О Мильтоне? О своём детстве? О твоём презрительном смехе на его похоронах? В последнем он был прав - ты ржал, как обкуренная лошадь, глядя на его недорогой гроб; твой-то гроб, без сомненья, будет куда роскошней. И да, я знаю, что тот факт, что никто не устроит из твоих похорон безобразный балаган, заставляет тебя содрогаться от омерзения к стандартной пошлости подобных мероприятий - ты наверняка подумываешь о том, как бы нанять толпу комедиантов, чтобы, когда придёт твоё время, выставить толпу твоих безутешных родственников и друзей законченными идиотами.
Но всё же, что ты собираешься сделать со мной? Каков твой, без сомнения, дьявольский план? Или даже несколько; я же знаю, что у тебя в голове наверняка уже есть с полдюжины вариантов, и ты просто пока не знаешь, какой выбрать -- ведь я для тебя, это блюдо поизысканнее дешёвых хаслеров и доступных стриптизёров. Одна только мысль о твоей изобретательности заставляет меня трепетать от сладостного предвкушения - что бы это ни было, это наверняка будет в газетах и в вечерних новостях; а я, как все тщеславные и недалёкие люди, обожаю публичность смерти.
Ты налепил на мою бессмысленную, в общем-то, жизнь, главный и непременный атрибут современности - ценник; для меня это самый почётный орден и самая желанная регалия, добытая бесконечными душными ночами разнузданного секса, искренней дружбы, и ядовитейшей любви; ты встряхнул моё унылое существование в миксере, и нашпиговал мне мозг протухшими трюфелями своих идей и концептов; я искренне рад, что когда-нибудь именно ты обратишь её в прекраснейший из поэтических образов - смерть; ведь никому другому я бы никогда не доверил этой деликатной миссии.
Мне доставляет ни с чем несравнимое удовольствие осознавать, что я - лишь одна из твоих многочисленных жертв, навеки замурованных в мутном горном хрустале твоей жизни - тебе я добровольно отдаю самое дорогое, свою индивидуальность, данную Богом. Кто-то трясётся над нею, лелеет её - глупцы и недомерки, они не понимают, что в доме нельзя держать слишком дорогие вещи, их нужно безжалостно ломать, трепать, или дарить. Бери, она теперь твоя - впрочем, зачем повторять то, что ты и без того прекрасно знаешь; мне нестерпимо больно от того, что ты никогда не сделаешь ответного подарка - ты слишком любишь себя, и ненавидишь остальных - но я ведь знаю, что ты это делаешь нарочно, чтобы скормить мне очередную порцию страданий, на которые ты столь щедр.
А впереди - какое-никакое, а какое-то будущее. И с ним тоже что-то нужно делать, с этой мутной невнятной шлаеботиной. Бесит нереально. Я себе уже придумал множество идеальных вариантов - сочинять вопросы для игры "кто хочет стать миллионером", присматривать за маяком, опять преподавать какую-нибудь хуйню. Но всё это всё равно бессмысленно и бесполезно. Зачем? - нет ответа. Остаётся смотреть фильмы ужасов и криминальную хронику.
На дне много чего остаётся. Мусор, гондоны, нежность. Любовь, опять же. Проржавевшая, как затонувший корабль, который никогда никуда уже не поплывёт, но она есть. Нефтяная блевотина ненависти, она тоже плещется где-то там, на дне, точней, под дном, в глубинах грунта. Где-то там, в затонувших каютах, лежат дневники, надежды, обещания, признания, обрывы связи и прочая сентиментальная дрянь; всё это потихоньку гниёт, потихоньку расползается в невнятные ошмётки. Крабы-падальщики подслеповато шарят клешнями по ящикам почерневших полусгнивших комодов и стенных шкафов, в незримой темноте поднимая клубы разложившейся органики и наносного чужого песка. Никогда не видевшие солнечного света актинии пускают бледные корни в слипшиеся стопки давно забытых писем, в складки так и не распакованных саквояжей. Там вечная, постоянная, глухая тишина; звук не распространяется в рыхлой склизкой среде, там звука нет, как нет запаха и цвета. Нежны лишь полупрозрачные скользкие ниточки водорослей, нежны пульсирующие медузы и икринки серых суетливых креветок, и обволакивающе нежна чёрная органическая взвесь, настолько лёгкая и естественная, что она не осаждается годами, сотрясаемая броуновским движением своих молекул.
И нежно-вечное, постоянное и ласковое донное течение, снимающее едва заметные слои сначала одежд, потом кожи, потом мясца, потом костей; так что после пары десятилетий такой нежности от тебя не остаётся ничего, кроме призрачного отпечатка трупного контура на донном песке; кроме памяти воды, и, может быть, пары серебряных колец или дурацких золотых зубов, ушедших глубоко в рыхлый гостеприимный песок.
Ты никогда не задаёшься вопросом "что такое любовь?", и не терзаешься подростковыми сомненьями на этот предмет; ещё в университете ты довел до самоубийства одного из преподавателей своим эмоциональным шантажом. Он искренне любил тебя убогой и умилительной любовью, типичной для старых пидорасов; ты же подыграл его наивности и тщательно, с удовольствием растоптал этого безобидного, в общем-то, человека - интересно, о чём он думал, плавая дряблой лысой рыбой в окровавленном джакузи? О Мильтоне? О своём детстве? О твоём презрительном смехе на его похоронах? В последнем он был прав - ты ржал, как обкуренная лошадь, глядя на его недорогой гроб; твой-то гроб, без сомненья, будет куда роскошней. И да, я знаю, что тот факт, что никто не устроит из твоих похорон безобразный балаган, заставляет тебя содрогаться от омерзения к стандартной пошлости подобных мероприятий - ты наверняка подумываешь о том, как бы нанять толпу комедиантов, чтобы, когда придёт твоё время, выставить толпу твоих безутешных родственников и друзей законченными идиотами.
Но всё же, что ты собираешься сделать со мной? Каков твой, без сомнения, дьявольский план? Или даже несколько; я же знаю, что у тебя в голове наверняка уже есть с полдюжины вариантов, и ты просто пока не знаешь, какой выбрать -- ведь я для тебя, это блюдо поизысканнее дешёвых хаслеров и доступных стриптизёров. Одна только мысль о твоей изобретательности заставляет меня трепетать от сладостного предвкушения - что бы это ни было, это наверняка будет в газетах и в вечерних новостях; а я, как все тщеславные и недалёкие люди, обожаю публичность смерти.
Ты налепил на мою бессмысленную, в общем-то, жизнь, главный и непременный атрибут современности - ценник; для меня это самый почётный орден и самая желанная регалия, добытая бесконечными душными ночами разнузданного секса, искренней дружбы, и ядовитейшей любви; ты встряхнул моё унылое существование в миксере, и нашпиговал мне мозг протухшими трюфелями своих идей и концептов; я искренне рад, что когда-нибудь именно ты обратишь её в прекраснейший из поэтических образов - смерть; ведь никому другому я бы никогда не доверил этой деликатной миссии.
Мне доставляет ни с чем несравнимое удовольствие осознавать, что я - лишь одна из твоих многочисленных жертв, навеки замурованных в мутном горном хрустале твоей жизни - тебе я добровольно отдаю самое дорогое, свою индивидуальность, данную Богом. Кто-то трясётся над нею, лелеет её - глупцы и недомерки, они не понимают, что в доме нельзя держать слишком дорогие вещи, их нужно безжалостно ломать, трепать, или дарить. Бери, она теперь твоя - впрочем, зачем повторять то, что ты и без того прекрасно знаешь; мне нестерпимо больно от того, что ты никогда не сделаешь ответного подарка - ты слишком любишь себя, и ненавидишь остальных - но я ведь знаю, что ты это делаешь нарочно, чтобы скормить мне очередную порцию страданий, на которые ты столь щедр.
А впереди - какое-никакое, а какое-то будущее. И с ним тоже что-то нужно делать, с этой мутной невнятной шлаеботиной. Бесит нереально. Я себе уже придумал множество идеальных вариантов - сочинять вопросы для игры "кто хочет стать миллионером", присматривать за маяком, опять преподавать какую-нибудь хуйню. Но всё это всё равно бессмысленно и бесполезно. Зачем? - нет ответа. Остаётся смотреть фильмы ужасов и криминальную хронику.
четверг, 02 февраля 2012
пятница, 10 декабря 2010
Feather to fire, fire to blood, blood to bone , bone to marrow, marrow to ashes , ashes to snow...
среда, 22 сентября 2010
Feather to fire, fire to blood, blood to bone , bone to marrow, marrow to ashes , ashes to snow...
Больше не могу молчать, спрашиваю. Сколько вы тратите времени на вдевание одеяла в пододеяльник? я вот минут 7. и мне каждый раз кажется что я делаю что-то не то и как-то не правильно, а меня это ощущение пугает. В общем я делаю это примерно так же как всех учили делать с подушками. выворачиваю и берусь за дальние углы короткой стороны, дай бог со второго раза. Хорошо, когда есть кто-то рядом, кто может помочь, но и это не всегда спасает. пока ещё я смогу нормально объяснить что мне надо.. Так и так, прошу совета.
и картинка такая - есть идеи?
и картинка такая - есть идеи?
суббота, 18 сентября 2010
Feather to fire, fire to blood, blood to bone , bone to marrow, marrow to ashes , ashes to snow...
в грёбанном хозяйственном на вопрос о наборе для укладке ламината мне вместо ответа сделали такие глаза 0_0 и продавщица молчала минуты полторы. я тоже молчал и смотрел на неё. и все смотрели на нас и молчали. потом она спросила, - что нибудь ещё? и я молча вышел. и все молчали. теперь я думаю, может я спросил что-то другое. может что-то вроде - есть у вас внутренности сталина? в любом случае возвращаться туда не стоит.
четверг, 19 августа 2010
18:22
Доступ к записи ограничен
Feather to fire, fire to blood, blood to bone , bone to marrow, marrow to ashes , ashes to snow...
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
четверг, 29 июля 2010
Feather to fire, fire to blood, blood to bone , bone to marrow, marrow to ashes , ashes to snow...
скоро кто-то увидит больше.
пятница, 02 июля 2010
Feather to fire, fire to blood, blood to bone , bone to marrow, marrow to ashes , ashes to snow...
я жив, есличо.
вторник, 23 марта 2010
01:09
Доступ к записи ограничен
Feather to fire, fire to blood, blood to bone , bone to marrow, marrow to ashes , ashes to snow...
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 05 марта 2010
17:17
Доступ к записи ограничен
Feather to fire, fire to blood, blood to bone , bone to marrow, marrow to ashes , ashes to snow...
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Feather to fire, fire to blood, blood to bone , bone to marrow, marrow to ashes , ashes to snow...
кому видео без звука, а кому звук без видео.
мало кому всё сразу.
мало кому всё сразу.
понедельник, 22 февраля 2010
14:15
Доступ к записи ограничен
Feather to fire, fire to blood, blood to bone , bone to marrow, marrow to ashes , ashes to snow...
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 10 февраля 2010
Feather to fire, fire to blood, blood to bone , bone to marrow, marrow to ashes , ashes to snow...
Валентина Генадьевна - хороший человек.
09.02.2010 в 07:22
Пишет Veniel:09.02.2010 в 07:22
Выпускной в провинции
в ролях:
Алёнушка - Princess Drew
Оленька - Veniel
Валентина Генадьевна - Игорь Сергеевич *Сталеплавский* =)
оператор:
Adelia_Harman
монтаж:
Игорь Сергеевич *Сталеплавский* =)
URL записиZe PoZeRz презентс!
в ролях:
Алёнушка - Princess Drew
Оленька - Veniel
Валентина Генадьевна - Игорь Сергеевич *Сталеплавский* =)
оператор:
Adelia_Harman
монтаж:
Игорь Сергеевич *Сталеплавский* =)